Билл покачал головой, отвлеченно водя по обнаженной груди брата пальцем.
- С чего ты взял? - негромко спросил он, чтобы не разрушать эту наступившую прозрачную тишину. После того бешеного действа, что минуту назад завладело всем его существом, теперешнее размеренное дыхание и успокоившееся сердцебиение навевало сонливость и спокойствие. И еще что-то, какая-то невесомая нежность, привязанность к брату. Беспокоится... Значит, он ему не безразличен. На лице появилась легкая улыбка.

Каулитц не хотел отпускать брата, ему в первый раз было действительно хорошо и даже как-то уютно. Но сразу несколько посуровевший тон Тома сбил его с толку.
- А ты разве собирался? - грустно смотря в окно и садясь на кровати, уточнил Билл. - На людях все равно ничего не покажешь. Журналисты - как акулы, им только дай, за что зацепиться...
Да уж. И что ты собираешься делать со своей любовью? - поинтересовался здравый смысл. А Билл не знал, что ответить...
Каулитц-младший натянул узкие джинсы, понимая, что ближе он к брату сейчас точно больше не окажется.

- То есть, как это, личную жизнь? - тихо и с жалобной нотой в голосе переспросил Билл, перевводя взгляд на близнеца. - Почему?
Он немного не понимал, как можно говорить так, после всего, что сейчас произошло. Не так давно он решительно шептал, что любит его и хочет, а теперь... Что же, он им просто попользовался? Как... как... Но он же лучше... Он же его брат... Он же любит его... И Том его тоже любит... Сказал, что любит... Да не может быть такого!
- А я - не твоя личная жизнь?... - прошептал младший брат, машинально сминая в руках край своей футболки, сиротливо лежащей у колена и боясь услышать ответ.

Билл отвернулся. В горле был ком, который никак не хотел никуда уходить. Бноша не мог поверить собственным ушам. Выходит, Том и правда им просто воспользовался, скорее всего, просто попался ему на глаза, и...
- Хватит. Замолчи. - сдавленно проговорил Каулитц-младший, не в силах больше слушать слова брата. Девушки... Плевать ему было на девушек! Том должен...
как же. Ничего ему Том, выходит, не должен. Но ведь они с самого начала были вместе, ближе уже некуда... Билл ясно чувствовал, что его чувства к близнецу - нечто большее, чем просто братские чувства. намного большее. А сейчас Том буквально резал его без ножа этими словами, убивая надежду на его нежность и тепло...
- Том, я что, хуже? Хуже этих потаскух?! - Билл не выдержал и вскочил, повысив голос. Теперь он был напротив брата, стараясь поймать его взгляд. - Я же люблю тебя, Том... Тебя, а не картинку из журнала! Разве они... Они могут?..
Вот тебе и истерика... Нервы ни к черту, раздери этого продюсера с его бесконечными интервью и выступлениями...

- Шлюха?... - одними губами повторил Билл, как будто пробуя на вкус это слово из уст брата. Так вот, значит, кем он его считает... А он-то еще на что-то надеялся, идиот...
Он понял, что не сможет больше выносить этот прямой взгляд таких родных карих глаз. Слишком много он в них хотел увидеть и слишком мало они ему говорили. Точнее, совсем не то, на что надеялся парень.
- Интересно, что ты еще можешь сказать! - чуть ли не прокричал Каулитц-младший, чувствуя, как ощущение пустоты внутри переполняет его до краев. Развернувшись и не ожидая ответа, он быстро подошел к выходу и дернул на себя ручку двери, планируя уйти. Но она, к его удивлению, не поддалась. Дернув еще раз и окончательно убедившись, что дверь без ключа не откроешь, он вздохнул. Оставаться в одной комнате с близнецом больше совсем не хотелось...

Когда Том достал ключи, Билл странным взглядом проводил их глазами. Он вдруг решил, что брат специально все так устроил, хотя дело, на самом деле, было только в его растрепанных чувствах и не желающем соображать сознании. Да еще и накручивал сам себя, вспоминая какие-то отдельные слова, жесты, которыми они обменивались раньше. И только они понимали, что это что-то большее, чем просто братские чувства.
Он повернулся спиной к двери, неожиданно оказавшись лицом к лицу с Томом. От этого слова, снова повторенного им, Билл чуть вздрогнул, как от пощечины. емувсе равно не верилось. Казалось, что брат опять пытается закрыть ему глаза на истинные намерения, но... Но  что-то в его голосе было такое искреннее, не надуманное...
- Опять?.. - стараясь не встречаться взглядами, спросил Каулитц-младший. - Думаешь, я тебе поверю?
Хотя, он уже давно поверил. Но не хотел показывать, что настолько доверяет ему. Хотел показать какую-то гордость, чувство собственного достоинства.

Билл нарочно не закрывал глаз, чтобы не показывать, что принимает это своеобразное извинение с удовольствием. Но губы сами откликнулись на легкое прикосновение, и Том стал вести себя увереннее, чувствуя ответ брата. Руки на талии заставляли дыхание учащаться, а сердце бешено биться в груди, снова вспоминая недавние ощущения и втайне надеясь на повторение. Билл и сам не заметил, как обвил руками шею близнеца и углубил поцелуй, проявляя инициативу.
Он даже смирился с тем, что брат им пользуется, он так и не понял, серьезные ли чувства к нему испытывает Том, ведь ему так хотелось снова ощущать его рядом, эти прикосновения... Поэтому пусть пользуется. Только он.

Почувствовав руки брата чуть ниже, чем они были сейнду назад, Каулитц-младший довольно прищурился. Такое прияное, несколько необычное ощущения. И вообще, все эти хозяйские поцелуи, властные движения со стороны брата, ясно показывающие, что тобой сейчас обладают целиком и полностью, вызывали в нем какую-то непонятную легкую эйфорию. Нет, его часто обнимали какие-то мужчины на всяких мероприятиях, даже, бывало, пытались незаметно полапать. Но это вызывало в нем лишь отвращение и желание поскорее стряхнуть с себя чужие руки. С Томом было как-то по-другому. Именно ему хотелось дать эту вольность, не мешать делать то, что хочет он. И все же, есть еще и гордость... Да какая гордость, когда рядом с тобой твой брат, одновременно и тот, кого ты любишь, плевать на все моральные устои...
- Как я был без этого раньше, Томми... - прошептал он на ушко брату и оставил мокрую дорожку языком на его шее.

Билл несколько недовольно хмыкнул, заметив, что даже от негромких стонов и легких поглаживаний брата ткань на джинсах натянулась буквально на глазах. Скрестив руки на груди, он подошел к Тому, явно против такого поспешного решения.
- А что мне теперь делать? - пытаясь добавить в голос немного наигранной обиды, поинтересовался Билл, выразительно посмотрев вниз. Как ни странно, но ему и правда хватало всего пары прикосновений этих теплых рук, как по телу пробегала легкая дрожь от возникающего желания. Хотя, он не был сейчас уверен, что сможет спокойно вынести повтора того, что случилось. Сначала было даже немного больно, хотя, к настоящему моменту неприятные ощущения все же постпенно утихали, оставляя только безумно приятные воспоминания.

- Успокоимся... Ммм... - у младшего брата мелькнула одна идея, которую он решил тут же воплотить в жизнь. Подойдя к Тому, он сел рядом на самый край кровати и положил руку ему на пах. - Хочешь, я могу тебе помочь...
Голос звучал чуть глуховато из-за томных нот, которые делали фразу какой-то... Страстной, что ли. Не дожидаясь ответа близнеца, Билл стал поглаживать тут же откликнувшееся на эти прикосновения интимное место брата, одновременно надеясь услышать стон, говорящий, что все делается правильно. Каулитц-младший закусил губу, чтобы сдержать все возрастающее возбуждение, стоило ему только посмотреть на Тома. Взгляд тут же начинал скользить по губам, к которым Билл тут же жадно прильнул, не прекращая движений внизу. Он хотел просто-напросто дать близнецу расслабиться, почувствовать удовольствие, просто сделать приятно. Показать этим свою любовь, ведь слов иногда бывает недостаточно.
Ловкие пальцы стали расстегивать ширинку на бесформенных джинсах, чтобы быть ближе к центру удовольствия. Ладонь скользнула внутрь, ощущая вздыбленные боксеры и все так же поглаживая причину беспокойства.

- Всего лишь хочу тебе помочь "успокоиться". - прошептал Билл, чувствуя, как Том напрягается. Стоны, вырывающиеся из его губ, весьма воодушевили младшего Каулитца, и он продолжил свои ласки чуть интенсивнее. Но так Том мог сделать и сам. Хотелось быть чем-то незаменимым, чтобы дарить такое наслаждение мог только он, Билл. И, спустившись с кровати на пол, юноша приблизился лицом к возбужденной плоти близнеца. Осторожно прикоснувшись губами к головке, он стал постепенно вбирать в рот его весь, до основания, насколько мог. Раньше ему не приходилось этим заниматься, однако он примерно представлял, как это делатся.

Билл недовольно хмыкнул, как будто прося Тома не мешать. И снова стал двигаться в ровном ритме, чуть помогая себе рукой. Стоны брата сводили с ума, вызывая холодок внизу живота. Если бы рот не был занят, он бы, наверное, тоже застонал. на секунду прервавшись и машинально облизнувшись, Билл снова приник к паху брата, стараясь работать языком и губами как можно активнее. Одновременно он пытался вспомнить, где ему приятнее вего, когда приходилось "успокаиваться" самому и старался касаться именно этих мест. Рот вскоре занемел с непривычки, но Билл даже как-то не обратил на это внимания, полностью увлеченный своими действиями и реакцией Тома.

Благодаря Бога за то, что Том все-таки свыкся со своей участью, Билл продолжал свои активные ласки, уже чувствуя, как Том, еле сдерживаясь, подается вперед. Иногда слишком сильно, так, что в какой-то момент парень стал задыхаться. Но движения, продолжаемые по инерции, не дали ему этого сделать. Том стал стонать громче, уже совсем не сдерживаясь и выказывая крайнюю степень удовольствия. Билл хотел бы довольно улыбнуться, испытывая даже некоторое чувство гордости зха свое "мастерство", но в данной ситуации это было несколько сложно. Тем более, через секунду брат одарил его всем, что безуспешно пытался сдерживать последние пару минут.
Билл провел пальцеп по губам, собирая капли этой самой белой жидкости. В то же время он пытался понять, понравилось ли ему самому то, что он сделал. Вкус Тома все еще был во рту, чуть терпкий, горьковатый. Не деликатес, конечно, но сойдет. Наверное, было все-таки приятно. Ведь Билл смог доставить брату это удовольствие, показать, как он его любит. А внизу живота сладко потянуло, когда он вспомнил стоны близнеца...
- Нет... - послушно следуя движениям Тома, ответил младший брат. - Я вообще пока ни с кем не был, кроме тебя...
Чувствуя, как на щеках появляется предательский румянец при одном только воспоминании о предыдущем событии, Билл быстро чмокнул брата в губы и встал.
- Кажется, мы собирались куда-то? - как ни в чем не бывало, напомнил Билл. Он уже не мог сдерживать свое возбуждение, и с этим надо было что-то делать, не выйдешь же так на улицу. С нерешительной улыбкой пробормотав что-то вроде "я сейчас, только макияж подправлю", он быстро скрылся в ванной.
Дверь закрылась, и Билл измученно сполз по стене. Перед глазами то и дело мелькали подробности его первого раза, вздохи брата, приятные и не очень ощущения, его собственные стоны... Он бы хотел сделать это снова, очень хотел. Ладно, не сегодня. Но обязательно когда-нибудь еще. Чтобы Том снова взял его, всего, без остатка. Чтобы его руки исследовали каждую его частичку, каждый участок тела, абсолютно все. Ласкали, дарили ощущение полета, как тогда. Чтобы по телу пробегала дрожь от безудержного желания. Он хотел снова почувствовать брата в себе, его тепло, его вкус на губах... Его нежную кожу, слышать его стоны вперемешку  со своими...
- Господи... - выдохнул Билл, закусываю губу и прикрывая глаза. Собственная рука все это время заменяла ему представляемые ощущения, и в конце-концов Каулитц-младший не выдержал. Чуть выгнувшись и согнув ноги в коленях, он испачкал руку в собственном блаженстве. Губы шептали одно имя, такое знакомое и родное...
Встав и вытрев руку о полотенце, Билл слегка подкрасился и поправил прическу. Все-таки, не зря же он сюда шел? Тем более, после всего, что случилось за этот промежуток времени, вид у него был не самой первой свежести.

- Да, я сейчас! - незамедлительно последовал чуть глуховатый ответ. Билл бросил последний взгляд в зеркало и, по привычке подмигнув отражению, вышел из комнаты. В движениях была какая-то легкость, как будто он только что принял что-то явно не без градуса. - Я готов. Куда пойдем?
Он бросил испытующий взгляд на брата. В голове, черт возьми, снова появились плохие мысли. И тут же исчезли за чем-то новым. Наверное, это был просто какой-то вид голода?...
Ветровка осталась висеть на крючке, БИлл надеялся, что погода не испортится. В очередной раз подправив волосы, юноша снова воззрился на близнеца.